Лекция Екатерины Деготь «Изоляционизм или постколониальная привилегия? Место русского искусства в современных идеолого-эстетических дебатах», 8 февраля 2016 г.

Традиционная эстетика утверждала категории, определявшие восприятие и критерии оценки искусства в качестве универсальных. Так, например, Кант утверждал, что через созерцание произведения искусства зритель приобщается к «всеобщему чувству» (sensus communis), которое определяет для всех, что нравится, а что не нравится. Однако во второй половине XX веке представители постколониальной теории противопоставили свой локальный опыт тому, что утверждалось философской традицией в качестве универсального. Эстетический проект современности понимался ими как часть западной культурной гегемонии, а само эстетическое — как форма колониального угнетения. Вопрос о русском искусстве на фоне западного (или в противоположность ему) стоял по крайней мере с начала XIX века и формулировался в основном в тех же терминах. Однако пока русские искусствоведы были заняты своими узкоспециальными проблемами, международный язык искусства изменился до неузнаваемости. Что может дать русскому исследователю или художнику рамка постколониального дискурса? Как мы можем преодолеть главный тупик в обсуждении русского искусства, а именно проблему «Россия — Запад» и интеграцию в глобальный контекст? Насколько мы в праве заимствовать готовые эстетические концепты и критерии, накладывая их на региональные художественные процессы? Как правило, ответом локального искусства оказывается сопротивление против модернистского универсализма и его современной экспансии в форме периферийных биеннале. Но в контексте российского опыта такой подход усложняется тем, что сам советский проект апеллировал к модернизации, просвещению, равенству и эмансипации. Возможно, вместо того, чтобы полностью отказываться от универсализма, нам стоит прочитать западную эстетику (например, в формулировках, заданных Кантом и Гегелем) из той зоны,
которая исключалась их философией.

Андрей Шенталь, куратор Философского клуба Винзавода: «До недавнего времени пост-советский дискурсивный контекст описывали через метафору «двойного молчания» или
«обоюдного замалчивания». С одной стороны, придерживающиеся левых взглядов теоретики пост-колониального не были готовы отождествить коммунизм с колониализмом и в целом предпочитали говорить о «третьем» мире. Одновременно, местные исследователи
идентифицировали себя со своими воображаемыми коллегами «с Запада» и пренебрегали местным контекстом. Но сегодня в силу нового геополитического противостояния (а также,
возможно, благодаря русскоязычной публикации популярной книги Александра Эткинда «Внутренняя колонизация») эта методология стала применяться значительно шире. Например, в рамках последней Московской биеннале, посвященной евразийству, многие выставочные и художественные проекты взяли на вооружение именно такую оптику. В этом отношении Екатерину Деготь можно назвать первопроходцем, так как она одной из первых начала обращаться к постколониальному дискурсу еще в 90-е годы, а сегодня, будучи арт-директором кельнской Академии мирового искусства, применяет его в своей кураторской практике. Например, ее проект «Плюриверсале» исследует критические и резистентные
подходы к универсалистским притязаниям модерности. Как правило, постколониальные исследования противопоставляют универсализму европейского философского проекта свои локальные дискурсы и практики. В этой связи российский контекст представляет особый интерес, потому что советский проект — куда можно отнести и «эстетическую революцию» авангарда — апеллировал к общечеловеческим ценностям: равенству, прогрессу, эмансипации. В своем выступлении Деготь расскажет как о «внутренней колонизации», то есть о некритических попытках импортировать готовые категории в локальный художественный контекст, но также и о том, что российский дискурс может предложить мировому. Мне кажется особенно интересным в контексте Философского клуба обратиться к
эстетическим проектам Канта, Гегеля и модернисткой критики, позиционировавших себя в качестве универсальных, но прочитать их именно из той зоны, которая выпала из их нарративов. Этот вопрос актуален и в контексте культурной политики нашей страны, где из советского проекта вычленяется ее имперская составляющая, а интернационализм замалчивается и отбрасывается за ненадобностью».